Михаил Кузмин – открытый гей в «русской, советской литературе»

Кажется, Ахматова заметила, что ему «повезло» уйти из жизни в 36-ом, накануне большого террора и самое страшное обошло его жизнь стороной — арест и расстрел в 1938 году близкого друга и любовника Иосифа Юркунаса.

За два года до смерти Кузмина власть вернула в УК уголовную статью за гомосексуальные отношения, но ему (пожалуй, единственному открытому гею в «русской, советской литературе», автору «Крыльев» и легенде Серебряного века) позволили уйти без тюремного срока, хотя изъятые чекистами дневники поэта до сих пор закрыты где-то в архивах Лубянки.

Кузмин до сих пор в числе репрессированных — по факту изъятия его наследия из российского культурного обихода. И это не удивительно. Сегодня его творчество легко подпадало бы под действие «закона мизулиной» о запрете «гей-пропаганды» несовершеннолетним. Так что об изучении Кузмина в российской школе можно забыть.

Михаил Кузмин совершенно несовместим с нео-советской путинской Россией, как он был несовместим с большевистским режимом. Репрессивная атака на частную жизнь отвратила Кузмина от большевизма очень скоро.

Парадоксальным образом, отношение к гомосексуальности (как это часто случалось и потом) оказалось точным тестом на цивилизованность и человечность режима или идеологии. Поначалу увлечённый раскрепощением частного человека, которое принесла революция, Кузмин уже в марте 1918 года записал в дневнике: «…действительно, дорвавшиеся товарищи ведут себя как Аттила, и жить можно только ловким молодцам». «Не твой ли идеал сбывается, Аракчеев?»

Изгнанная из советского искусства тема «однополой любви» была ранее совершенно чужой и «великой русской литературе» 19 века. Кузмин, как открытый автор этой темы, появился в печати в короткий период Серебряного века, в годы относительной свободы, когда старая империя отдавала богу душу, а новая, советская, только готовилась занять её место.

Эта гуманистическая «оттепель» в российской истории (между двух ледниковых эпох) позволила частному человеку заявить о себе, о своих чувствах, страстях, идеалах и интересах.

То, что пренебрежительно отметалось «высокой классикой», опиравшейся на христианскую традицию, как «порок» и «духовное падение» героя, — возникло в русской литературе с появлением Кузмина — как тема любви, человеческой солидарности и понимания — в конечном счёте, право на любовь. И это было важным прорывом, опередившим эпоху — за пределы «христианской морали», и традиционной литературы Пушкина — Толстого — Достоевского, для которых гуманное заступничество за «маленького человека» совсем не означало реабилитации «греховной» части его натуры.

Кузмин в этом смысле оказался «вестником» совсем другой эпохи, в которой сложная природа человека (во всей её полноте, с любовью и чувственностью) давно реабилитирована. Михаил Кузмин, в этом смысле — наш современник и поэт 21 века.

Так что можно поздравить нас с днём рождения Поэта. Октябрь 2016 года — это Его время, даже в России. 6 октября — день рождения Михаила Кузмина (1872 — 1936).

***

По весёлому морю летит пароход,

Облака расступились, что мартовский лёд,

И зелёная влага поката.

Кирпичом поначищены ручки кают,

И матросы все в белом сидят и поют,

И будить мне не хочется брата.

 

Ничего не осталось от прожитых дней…

Вижу: к морю купаться ведут лошадей,

Но не знаю заливу названья.

У конюших бока золотые как рай,

И играя, кричат пароходу: «Прощай!»

Да и я не скажу «до свиданья».

 

Не у чайки ли спросишь: «Летишь ты зачем?»

Скоро люди двухлетками станут совсем,

Заводною заскачет лошадка.

Ветер, ветер, летящий, пловучий простор,

Раздувает у брата упрямый вихор, —

И в душе моей пусто и сладко.

***

Бывают мгновенья,

когда не требуешь последних ласк,

а радостно сидеть,

обнявшись крепко,

крепко прижавшись друг к другу.

И тогда всё равно,

что будет,

что исполнится,

что не удастся.

Сердце

(не дрянное, прямое, родное мужское сердце)

близко бьётся,

так успокоительно,

так надёжно,

как тиканье часов в темноте,

и говорит:

«Всё хорошо,

всё спокойно,

всё стоит на своём месте».

Автор: Alexandr Hotz