Как ни удивительно, многие из русских писателей черпали свое вдохновение в однополой нежности и привязанностях. Совершим небольшой экскурс в историю гомосексуальности в России и поговорим о том, каким было отношение к геям в эпоху, сменившую «Золотой век».
Как сообщает культуролог Игорь Семенович Кон, латентный гомоэротизм был свойственен многим великим россиянам. Так, 20-летний Н.Г. Чернышевский писал в дневнике: “… Я знаю, что я легко увлекаюсь и к мужчинам, а ведь к девушкам или вообще к женщинам мне не случалось никогда увлекаться (я говорю это в хорошем смысле, потому что если от физического настроения чувствую себя неспокойно, это не от лица, а от пола, и этого я стыжусь)…”. Хотя стоит признать, что такая раздвоенность нежности и чувственности типична для многих юношей и необязательно связана с их будущей сексуальной ориентацией. (И.С.Кон. Лунный свет на заре. М. АСТ-Олимп, 2003).
Лев Толстой в юности он вел чрезвычайно интенсивную сексуальную жизнь, в чем постоянно каялся. В “Анне Карениной” и “Воскресении” гомосексуальные отношения упоминаются с отвращением и брезгливостью, Толстой видит в них признак нравственного разложения общества. В то же время в своем дневнике (запись от 29 ноября 1851 г.) 23-летний Толстой рефлексирует по поводу своих гомоэротических переживаний: “Я никогда не был влюблен в женщин. Одно сильное чувство, похожее на любовь, я испытал только, когда мне было 13 или 14 лет; но мне не хочется верить, чтобы это была любовь; потому что предмет была толстая горничная (правда, очень хорошенькое личико), притом же от 13 до 15 лет – время самое безалаберное для мальчика (отрочество): не знаешь, на что кинуться, и сладострастие в эту пору действует с необыкновенною силою. В мужчин я очень часто влюблялся... Для меня главный признак любви есть страх оскорбить или просто не понравиться любимому предмету, просто страх. Я влюблялся в мужчин, прежде чем имел понятие о возможности педрастии; но и узнавши, никогда мысль о возможности соития не входила мне в голову”.
Перечисляя свои детские и юношеские влюбленности в мужчин, Толстой упоминает, в частности, “необъяснимую симпатию” к Готье: “Меня кидало в жар, когда он входил в комнату… Любовь моя к Иславину испортила для меня целые 8 месяцев жизни в Петербурге. – Хотя и бессознательно, я ни о чем другом не заботился, как о том, чтобы понравиться ему…
Часто, не находя тех моральных условий, которых рассудок требовал в любимом предмете, или после какой-нибудь с ним неприятности, я чувствовал к ним неприязнь; но неприязнь эта была основана на любви. К братьям я никогда не чувствовал такого рода любви. Я ревновал очень часто к женщинам”.
“Красота всегда имела много влияния в выборе; впрочем пример Дьякова; но я никогда не забуду ночи, когда мы с ним ехали из П[ирогова] и мне хотелось, увернувшись под полостью, его целовать и плакать. Было в этом чувстве и сладострастие, но зачем оно сюда попало, решить невозможно; потому что, как я говорил, никогда воображение не рисовало мне любрические картины, напротив, я имею к ним страстное отвращение”.
Во второй редакции “Детства” Толстой рассказывает о своей влюбленности в Ивиных (братья Мусины-Пушкины) – он часто мечтал о них, каждом в отдельности, и плакал. Писатель подчеркивает, что это была не дружба, а именно любовь, о которой он никому не рассказывал. Очень близка к любви и страстная дружба Николеньки Иртеньева к Дмитрию Неклюдову. С возрастом такие влюбленности стали возникать реже.
Представители интеллигентской элиты догадывались, например, о бисексуальности ультра-консервативного славянофильского писателя и публициста К.Н. Леонтьева (1831 -1891), воспевавшего в своих литературных произведениях красоту мужского тела. Герой повести Леонтьева “Исповедь мужа” (1867) не только поощряет увлечение своей молодой жены, к которой он относится, как к дочери, 20-летним красавцем-греком, но становится посредником между ними. Кажется, что он любит этого юношу даже больше, чем жену. Когда молодая пара погибает, он кончает с собой. В 1882 г. Леонтьев признал это свое сочинение безнравственным, чувственным и языческим, но написанным “с искренним чувством глубоко развращенного сердца”. . (И.С.Кон. Лунный свет на заре. М. АСТ-Олимп, 2003).
Влиятельный реакционный деятель конца XIX – начала XX в. издатель газеты “Гражданин” князь В.П. Мещерский (1839-1914), которого философ В.С. Соловьев называл “Содома князь и гражданин Гоморры”, не только не скрывал своих наклонностей, но и открыто раздавал свои фаворитам высокие посты. Когда в 1887 г. его застали на месте преступления с мальчиком-барабанщиком одной из гвардейских частей, против него ополчился всемогущий Обер-прокурор Священного Синода К.Н. Победоносцев, но Александр III велел скандал замять. История повторилась в 1889 г. После смерти Александра III враги Мещерского принесли Николаю II переписку князя с его очередным любовником Бурдуковым; царь письма прочитал, но оставил без внимания.
Открыто гомосексуальный и бисексуальный образ жизни вели и некоторые члены императорской фамилии. Так, гомосексуальные чувства были свойственны великому князю К.К. Романову (1858-1915), писавший стихи под псевдонимом К.Р. Несмотря на то, что он был женат и имел 9 детей, он всю жизнь пытался изжить в себе гомосексуальность: «Мой тайный порок совершенно овладел мною. Было время, и довольно продолжительное, что я почти победил его, от конца 1893-го до 1900-го. Но с тех пор, и в особенности с апреля текущего года (перед самым рождением нашего очаровательного Георгия), опять поскользнулся и покатился и до сих пор качусь, как по наклонной плоскости, все ниже и ниже. А между тем мне, стоящему во главе воспитания множества детей и юношей, должны быть известны правила нравственности.» (Константин Романов Дневники 1903-1905 гг.: Стрельна хроника, письмо от 28 декабря 1903 г.,С.-Петербург.).
Другой член императорской фамилии, убитый Каляевым в 1905 г. дядя Николая II великий князь Сергей Александрович Романов открыто покровительствовал красивым адъютантам и даже основал в столице закрытый клуб такого рода. Он также был женат, однако, как отмечал В.Н, Балязин, «их семейная жизнь не задалась, хотя Елизавета Фёдоровна тщательно скрывала это, не признаваясь даже своим дармштадтским родственникам. Причиной этого, в частности, было пристрастие Сергея Александровича к особам другого пола» (Балязин В. Н. Московские градоначальники. М., 1997. С. 399.) А.В. Богданович в своем дневнике писала подруге в Царском Селе: «Сергей Александрович живёт со своим адъютантом Мартыновым, что жене предлагал не раз выбрать себе мужа из окружающих её людей. Она видела газету иностранную, где было напечатано, что приехал в Париж le grand duc Serge avec sa maitresse m-r un tel. (“великий князь Сергей со своей любовницей господином таким-то”). Вот, подумаешь, какие скандалы!» (Богданович А. В. Три последних самодержца. — М.: «Новости», 1990. С. 80. (перепечатка текста первого издания с исправлениями допущенных опечаток и незначительными искажениями — вследствие непонимания корректорами описываемых реалий).
Член государственной Думы первого созыва В.П. Обнинский писал о нем: «Этот сухой, неприятный человек, уже тогда влиявший на молодого племянника, носил на лице резкие знаки снедавшего его порока, который сделал семейную жизнь жены его, Елисаветы Фёдоровны, невыносимой и привел её, через ряд увлечений, естественных в её положении, к монашеству». Любопытно, что автор в этой же книге рисует картину открытого отношения к гомосексуальности в тогдашнем российском обществе: «Позорному пороку предавались и многие известные люди Петербурга, актёры, писатели, музыканты, великие князья. Имена их были у всех на устах, многие афишировали свой образ жизни. <…> Курьёзно было и то, что пороком страдали не все полки гвардии. В то время, например, когда преображенцы предавались ему, вместе со своим командиром (вел. кн. К.К.Романовым), чуть ли не поголовно, лейб-гусары отличались естественностию в своих привязанностях». ([Обнинский В. П.] Послѣдній Самодержецъ. Очеркъ жизни и царствованія императора Россіи Николая II-го — Eberhard Frowein Verlag, Berlin, [1912] (год и автор не указаны; в книге нет никаких ссылок на источники сведений и суждений; из ряда примечаний внутри текста очевидна редакторская правка), с. 37.)
Когда его назначили Московским генерал-губернатором, в городе стали острить по этому поводу : «По городу циркулируют два новых анекдота: «Москва стояла до сих пор на семи холмах, а теперь должна стоять на одном бугре» (фр. bougr’e). Это говорят, намекая на великого князя Сергея». (Ламздорф В.Н. Дневник. 1891-1892. М.: Academia, 1934. С. 106.) (русское “бугор” созвучно французскому bougre – содомит).
Зафиксировавший этот анекдот в своих мемуарах министр иностранных дел граф В.Н. Ламздорфсам был гомосексуалом. А.С.Суворин, журналист и театральный критик, пренебрежительно писал о нем в своем дневнике: «Царь называет графа Ламздорфа «мадам», его возлюбленного Савицкого повышает в придворных чинах. Ламздорф хвастается тем, что он 30 лет (!) провел в коридорах Министерства иностранных дел. Так как он педераст, и мужчины для него девки, то он 30 лет провел как бы в борделе. Полезно и приятно!» (А.С. Суворин. “Дневник”. Москва: Новости, 1992. Стр. 377.)
С.Карлинский вслед за Н.Н. Берберовой утверждает, что в царской семье было по меньшей мере семь гомосексуалов.
Не подвергались гонениям за сексуальную ориентацию и представители интеллигенции. Особенного рассказа в этой связи заслуживает гомосексуальность Петра Ильича Чайковского(1840-1893), о которой написано немало статей и книг. Любопытно, что также геем был его младший брат Модест Чайковский, переводчик, драматург и либреттист.
Училище правоведения, в котором учился будущий великий композитор, было известно тем, что среди его учащихся было немало геев. (Познанский А.Н. Самоубийство Чайковского: мифы и реальность. М.: «Глагол», 1993). Даже скандальный случай, когда один старшеклассник летом поймал в Павловском парке младшего соученика, затащил его с помощью товарища в грот и изнасиловал, не нашел в Училище адекватной реакции. На добровольные сексуальные связи воспитанников тем более смотрели сквозь пальцы. Известен, например, случай, когда в начале 1840-х годов не указанная болезнь стала причиной исключения ученика в назидание другим. Повод к этому дали встревоженные родственники, заметившие порок у своего подопечного и попросившие директора принять меры. Это событие вызвало бурю негодования среди воспитанников. «Что, если бы весь свет вздумал так действовать? Ведь, пожалуй, пол-России пришлось бы выгнать отовсюду из училищ, университетов, полков, монастырей, откуда угодно. Все это в честь чистейшей доброй нравственности», — комментировал этот случай бывший правовед Д.В. Стасов. (Познанский А.Н. Чайковский. М.: Молодая гвардия, в серии ЖЗЛ, 2010. с. 25).
Первый гомосексуальный опыт Чайковский пережил еще в отроческом возрасте в Училище правоведения вместе со своим однокашником, будущим поэтом А.Н. Апухтиным (1841-1893). (см. Н.Н.Берберова. Чайковский. “Лимбус Пресс”, Санкт-Петербург, 1997). Апухтин также всю жизнь отличался этой склонностью и нисколько ее не стеснялся. В 1862 году они вместе с Чайковским оказались замешаны в гомосексуальный скандал в ресторане “Шотан” и были, по выражению Модеста Чайковского, “обесславлены на весь город под названием бугров”. (И. С. Кон. Клубничка на березке: Сексуальная культура в России. М., Время, 2010, стр. 88.)
А.В. Амфитеатров попытался разобраться в гомосексуальности Чайковского и пришел к выводам, что композитору был свойственен: «гомосексуализм духовный, идеальный, платонический эфебизм. <…> Вечно окруженный молодыми друзьями, он вечно же нежно возился с ними, привязываясь к ним и привязывая их к себе любовью, более страстною, чем дружеская или родственная. Один из таких платонических эфебов Чайковского в Тифлисе даже застрелился с горя, когда друг-композитор покинул город. Друзей-юношей и отроков мы при Чайковском можем насчитать много, любовницы — ни одной» (А. В. Амфитеатров. Встречи с П. И. Чайковским«Сегодня». 1933. № 313. 12 ноября)
О своих гомосексуальных чувствах Чайковский писал в письмах, прежде всего к брату. Так, в письме от 4 апреля 1877 года он признается в жгучей ревности к своему ученику, 22-летнему скрипачу Иосифу (Эдуарду-Иосифу) Котеку, из-за того что у последнего разгорелся роман с певицей Эйбоженко. При этом, в письме Модесту от 19.01. 1877 г. Чайковский, исповедуясь в своей влюбленности в Котека, вместе с тем подчеркивает, что не хочет выходить за пределы чисто платонических отношений[26].( Соколов В. С. Письма П. И. Чайковского без купюр: Неизвестные страницы эпистолярии // Петр Ильич Чайковский. Забытое и новое: Альманах. Вып. I. Сост. П. Е. Вайдман и Г. И. Белонович. (Труды ГДМЧ)— М.: ИИФ «Мир и культура», 1995. — С. 123.)
Одной из сильнейших привязанностей Чайковского в поздние годы считается его чувство к племяннику Владимиру (Бобу) Давыдову, которому он посвятил «Детский альбом» и Шестую симфонию, а также которого сделала сонаследником и передал право на получение доходов от исполнения своих произведений.
При этом композитор испытывал чувства мужской нежности не только к людям своего круга: так, весь 1877 год он состоял в связи с извозчиком по имени Иван. Также некоторые считают, что его отношения со слугами братьями Михаилом и Алексеем Софроновыми также имели гомоэротический оттенок. В дневниках Чайковского за время его пребывания в Клину можно найти многочисленные записи эротического характера о крестьянских детях, которых он, по выражению Александра Познанского «развращал подарками», однако, по мнению Познанского, эротизм Чайковского в отношении их носил платонический, «эстетически-умозрительный» характер и был далек от желания физического обладания. (см. Познанский А.Н. Чайковский. М.: Молодая гвардия, в серии ЖЗЛ, 2010. с. 277.).
Желая подавить свою “несчастную склонность” и связанные с нею слухи, Чайковский женился на бывшей студентке консерватории Антонине Милюковой, но его брак, как и предвидели друзья композитора, закончился катастрофой, после чего он уже не пытался иметь физическую близость с женщиной. Фактически брак распался через несколько недель, однако супруги не были официально разведены до конца жизни. “Я знаю теперь по опыту, что значит мне переламывать себя и идти против своей натуры, какая бы она ни была”. “Только теперь, особенно после истории с женитьбой, я наконец начинаю понимать, что нет ничего нет бесплоднее, как хотеть быть не тем, чем я есть по своей природе”. (Соколов В. С. Письма П. И. Чайковского без купюр: Неизвестные страницы эпистолярии // Петр Ильич Чайковский. Забытое и новое: Альманах. Вып. I. Сост. П. Е. Вайдман и Г. И. Белонович. (Труды ГДМЧ)— М.: ИИФ «Мир и культура», 1995. — С. 118—134.)
В отличие от Апухтина, Чайковский стеснялся своей гомосексуальности и вообще о его интимной жизни известно мало (об этом позаботились родственники и цензура). Однако мнение, что он всю жизнь мучился этой проблемой, которая а в конечном итоге довела его до самоубийства, не выдерживает критической проверки. Романтический миф о самоубийстве композитора по приговору суда чести его бывших соучеников за то, что он якобы соблазнил какого-то очень знатного мальчика, чуть ни не члена императорской семьи, дядя которого пожаловался царю, несостоятельна во всех своих элементах. Во-первых, исследователи не нашли подходящего мальчика. Во-вторых, если бы даже такой скандал возник, его бы непременно замяли, Чайковский был слишком знаменит и любим при дворе. В-третьих, кто-кто, а уж бывшие правоведы никак не могли быть судьями в подобном вопросе. В-четвертых, против этой версии восстают детально известные обстоятельства последних дней жизни Чайковского. В-пятых, сама она возникла сравнительно поздно и не в среде близких композитору людей. Как ни соблазнительно считать его очередной жертвой самодержавия и “мнений света”, Чайковский все-таки умер от холеры.
По сведениям многих современников и ученых, гомосексуалом был и близкий друг Чайковского, пианист и педагог Н.С. Зверев, у которого учились мастерству С.В. Рахманинов, А.Б. Гольденвейзер, , А.Н. Скрябин, А.И. Зилоти, К.Н. Игумнов, Ф.Ф. Кенеман. Зверев открыл для своих учеников специальный закрытый и исключительно мужской пансион, где они жили вместе и занимались музыкой.
Зверев был выдающимся педагогом, продолжателем традиций московской школы, специалистом в области подготовительной стадии обучения игре на фортепиано. Помимо пианистических качеств ― певучего звучания и свободы исполнения, он развивал в своих учениках художественный вкус и широкий культурный кругозор.
Зверев никогда не был женат и не имел известных кому бы то ни было отношений с женщинами, хотя он нередко обучал музыке девушек из знатных и известных семей, оставаясь к ним равнодушным. Однако его любовь к молодым мужчинам находила выход в его пансионе: общество Зверева и его учеников отличалось гомоэротической атмосферой (Faubion Bowers, Scriabin: A Biography. Dover Publications, 1996. p. 67-68). Есть сведения о том, что причиной временного разрыва отношений между Рахманиновым и Зверевым в пансионе стала именно гомосексуальность последнего (Max Harris. Raсhmaninoff: Life, Works, Recordings, London: Continuum, 2005., p. 22).
В 1879 году в Женеве вышла небольшим тиражом любопытная книга «Eros Russe. Русский Эрот не для дам»– сборник откровенной поэзии, принадлежащей перу крупных поэтов, часто сочиненной в годы учебы в Пажеском корпусе и других закрытых мужских учебных заведениях. Многие эти стихи имели явную гомоэротическую окраску (так, в антологию включены три произведения М.Ю. Лермонтова: «Гошпиталь», «Ода к нужнику» и «Тизенгаузену»). Составителем (и автором некоторых произведений) выступил уже упоминавшийся ранее А.Ф. Шенин, выпускник Павловского кадетского корпуса, впоследствии библиотекарь и инспектор классов корпуса. Позже книга выдержала несколько переизданий, в том числе в России.
Однако, еще раз повторю, что гомосексуальность была вполне приемлема не только в творческой среде, но и в светском обществе. Так, общеизвестна бисексуальность и (говоря современным языком) некоторая склонность к трансгендерности Ф.Ф. Юсупова (1887-1967), светского аристократа, участника убийства Г.Е. Распутина apoteketgenerisk.com. Юсупов с юности был известен своей женственностью, привычкой переодеваться с женские платья, а также своими сексуальными связями с лицами обоих полов. Еще в молодости он переодевался в дамские наряды и часто появлялся в таком виде в общественных местах (Юсупов Ф. Ф. (князь) Мемуары: в двух книгах — М.: Захаров и Вагриус, 1998. — C. 63. — 426 с), а также выступал в кабаре в России и за границей (Боханов А. Н. Распутин: анатомия мифа — М.: АСТ пресс, 2000. — С. 350.). Привлекая к себе внимание своим порой скандальным для того времени поведением, Юсупов тем временем отличался высокими человеческими качествами: он был добр, чуток и готов помочь окружающим. Так, в 1915 году, во время Первой мировой войны, он отдал часть своего петербургского дворца под госпиталь для раненых солдат.
Любопытно, что в 1910-х годах князь Юсупов возглавлял Первый русский автомобильный клуб, который размещался в здании Первого Российского страхового общества.
Наиболее известной историей однополой любви Юсупова был его роман с великим князем Д.П. Романовым (1891-1942), который также впоследствии участвовал в убийстве Распутина.
В 1913 году зашел разговор о его возможной женитьбе на княжне императорской крови И.А. Романовой. Однако когда родители невесты и ее бабушка, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, узнали слухи о Феликсе, то даже хотели отменить свадьбу. Большинство из историй, которые они слышали, были как раз связаны с Д.П. Романовы, родственником Ирины. О Феликсе и Дмитрии говорили как о любовниках.
И все же в 1914 свадьба состоялась. У Юсуповых в 1915 году даже родилась дочь. Но даже состоя в гетеросексуальном браке и имея дочь, князь продолжал вести гомосексуальный образ жизни. (Henri Troyat, Nicolas II, La galerie des Tsars, Flammarion, 2008). Не оставил он и своей страсти к переодеваниям.
Великий князь Н.М.Романов в своем дневнике пишет о том, что Юсупов признался ему в страстной любви к Распутину. (http://www.spartacus.schoolnet.co.uk/RUSyusupov.htm)
После убийства Распутина в 1916 году Юсупов был выслан в свое подмосковное имение Ракитное, а после революции он эмигрировал вместе со своей супругой и единственной дочерью….
…Как и в западноевропейских столицах, в Петербурге XIX в. существовал нелегальный, но всем известный рынок мужской проституции.
Бытописатель старого Петербурга журналист В.П. Бурнашев писал, что еще в 1830-40-х годах на Невском царил “педерастический разврат”. “Все это были прехорошенькие собою форейторы…, кантонистики, певчие различных хоров, ремесленные ученики опрятных мастерств, преимущественно парикмахерского, обойного, портного, а также лавочные мальчики без мест, молоденькие писарьки военного и морского министерств, наконец даже вицмундирные канцелярские чиновники разных департаментов”. Промышляли этим и молодые извозчики. Иногда на почве конкуренции между “девками” и “мальчиками” даже происходили потасовки.
Через 40 лет, в 1889 году автор анонимного полицейского доноса Министру внутренних дел описывал сходную картину, считая этот порок всесословным.
Конечно же, гомосексуальные чувства в России были знакомы не только мужчинам, но и женщинам. Но если в предыдущие эпохи они мало проявлялись и не обращали на себя внимание общества, то теперь, на волне женской эмансипации и борьбы за равноправие, однополые женские отношения становятся известны широким слоям.
Так, лесбиянкой была А.М. Евреинова (1844-1919), яркая феминистка и первая русская женщина, получившая степень доктора права (обучалась сначала в Гейдельбергском, а потом в Лейпцигском университете). В юности родители стремились выдать ее замуж против ее воли, и она фактически сбежала за границу, не сумев получить паспорт от отца и обходя пограничные посты по болотам, как она вспоминала, «в прюнелевых туфельках». Отец срочно требовал ее возвращения в Россию и даже подал заявление в знаменитое Третье отделение жандармерии, однако девушке удалось уехать в Европе и обосноваться там. За 15 лет, проведенных на Западе, Евреинова получила высшее образование (что было недоступной ей в России в силу ее пола) и степень доктора права, а также право предавать в Лейпциге. Кроме того, она почерпнула идеи европейского феминизма и движения суфражисток. Вернувшись на родину, она стала активно заниматься феминизмом, а также юридическими вопросами. Евреинова печаталась в журналах «Вопросы гражданского и уголовного права» и феминистском издании «Друг женщин», а в 1883 году опубликовала работу «О значении и пределах обычного права при разработке отдельных институтов гражданского уложения», за которыми последовали и другие статьи. В 1885-1889 годах Евреинова издавала журнал «Северный вестник». Эта женщина сделала существенный вклад в дело эмансипации русских женщин.
Любовью к женщинам жила и вдохновлялась княжна В.И. Гедройц (1870-1932) – русский врач-хирург, поэтесса и писатель, одна из первых в мире женщин-профессоров хирургии и одна из первых женщин, возглавлявших хирургическую кафедру. Будучи представительницей одного из самых знатных родов Европы, княжна всю свою жизнь посвятила медицине, спасению больных и раненых во время боевых действий, а также медицинской науке, сделав ряд передовых открытий. Она организовывала в провинции больницы и распространяла современное оборудование, во время Японской войны организовала передвижной дворянский отряд, который из состоял из врачей и медсестер, который оставили свет ради того, чтобы спасать солдат на полях сражений. По возвращении домой она опубликовала отчет о работе отряда и систематизировала его медицинский опыт. После этого ее имя стало известно всей стране.
В 1890-х активно участвовала в оппозиционной деятельности и посещала революционные кружки и демонстрации. Во время Первой русской революции княжна, будучи приближенной царской семьи, активно помогала рабочему движению, а позде вступила в партию кадетов.
5 сентября 1894 года Вера Гедройц, будучи лесбиянкой, вступила в фиктивный брак со своим петербургским другом капитаном Николаем Афанасьевичем Белозеровым. С мужем она впоследствии почти не общалась и скрывала факт замужества от окружающих. (В 1905 году брак был расторгнут). Вскоре она уехала в Швейцарию, чтобы получить высшее медицинское образование. Впоследствии она получила степень доктора медицины.
Занимаясь поэзией, Гедройц входила в различные поэтические кружки и была лично знакома практически со всеми деятелями «Серебряного века». Она также входила в «Цех поэтов», однако, будучи лесбиянкой, она отвергла ухаживания Н.И. Гумилева, который посвятил ей стихотворение «Жестокой». (Хохлов В. Г. Цвет жизни белой. — Брянск: Брянское СРП ВОГ, 2011. с. 135). Также она любила музицировать на скрипке.
Во время Первой мировой войны княжна Гедройц работала в Царскосельском госпитале и обучала основам медицинской профессии окружающих ее женщин. Императрица и две ее старшие дочери под руководством Гедройц получили специальность медсестер и ассистировали ей во время операций
.
“Квадрат холодный и печальный
Среди раскинутых аллей,
Куда восток и север дальний
Слал с поля битв куски людей.
Где крики, стоны и проклятья
Наркоз спокойный прекращал,
И непонятные заклятья
Сестер улыбкой освещал.
Мельканье фонарей неясных,
Борьба любви и духов тьмы,
Где трёх сестёр, сестёр прекрасных
Всегда привыкли видеть мы.
Молчат таинственные своды,
Внутри, как прежде, стон и кровь,
Но выжгли огненные годы —
Любовь.
.
(29.12.1925)
После революции она продолжила работу врача на фронте. В 1920-е годы жила в Киеве и принимала активное участие в работе киевских хирургических служб, в частности, организовала челюстно-лицевую клинику. В 1929 году княжна была избрана заведующей кафедрой факультетской хирургии на место уволенного в ходе репрессий против украинской научной интеллигенции (знаменитое Дело «Союза освобождения Украины») Е. Г. Черняховского. Однако в 1930 году её также уволили из университета без права на пенсию. На сбережённые средства и гонорары от изданий Вера Игнатьевна купила дом в пригороде Киева. Она почти оставила хирургическую деятельность, но продолжала оперировать в больнице Покровского монастыря …
Вера Гедройц была, по воспоминаниям современников, во многом маскулинной, и нередко ее называло «Сафо» и «Жорж Санд Царского Села». Она обладала жестким характером, но отличалась уважением и вниманием к окружающим и искренне заботилась о больных. Первой известной нам любимой женщиной княжны была Рики Дюги, которую Гедройц встретила во время обучения в Лозанне. Они хотели вместе вернуться в Россию, но по ряду обстоятельств это было невозможно. Второй большой любовью Гедройц стала графиня Мария Нирод, с которой они вместе прожили в Киеве последние 14 лет жизни героической женщины-хирурга. В 1932 году Гедройц умерла от рака.
Если говорить о гомосексуальности и медицине, то, как и их западноевропейские коллеги, труды которых были им хорошо известны и почти все переведены на русский язык, русские медики (Вениамин Тарновский, Ипполит Тарновский, Владимир Бехтерев и другие) считали гомосексуализм «извращением полового чувства» и обсуждали «возможности его излечения». Поэтому к концу XIX столетия все громче звучат предложения отменить уголовное преследование за гомосексуальность. Аналогичной позиции придерживались и юристы. Во время разработки проекта нового уголовного уложения (1903) известный юрист и государственный деятель В.Д. Набоков, отец выдающегося писателя В.В. Набокова, призывал исключить из него уогловную ответственность за «мужеложство». В итоге ответственность за гомосексуальность в новом проекте была сохранена, но наказание стало сузщественно мягче: вместо ссылки на 4-5 лет предлагалось назначать заключение на срок от 3 месяцев. Однако новый кодекс, более либеральный по сравнению с предыдущим, не был введен в действие из-за усилившихся революционных настроений в обществе. В 1915 власти приняли решение наконец придать ему законную силу, однако усложнившаяся ситуация на фронте, а затем и революция помешали это сделать. (Dan Healey, Homosexual Desire in Revolutionary Russia: The Regulation of Sexual and Gender. Dissent. Chicago: University of Chicago Press, 2001, p. 115).
В начале двадцатого столетия, в эпоху Серебряного века русской культуры, отношение к гомосексуальности становится еще более открытым и терпимым. На волне общемировой либерализации общества, а также на фоне декриминализации гомосексуальности в большинстве ведущих европейских стран отношение к геям и лесбиянкам в России становится еще более спокойным. В эти годы появляется целая плеяда ярких деятелей культуры, которые в какие-то моменты, а кто и всю свою жизнь черпали свое вдохновение в любви «небесного цвета»: Михаил Кузмин, Константин Сомов, Сергей Есенин, Сергей Дягилев, Поликсена Соловьева, Марина Цветаева, Рюрик Ивлев, Николаев Клюев, Вячеслав Иванов, Дмитрий Философов, Зинаида Гиппиус … Этот особенный период заслуживает отдельной статьи, и она очень скоро появится на страницах этого блога.
Итак, дорогие друзья, как мы видим, «нетрадиционные» отношения и чувства были естественны и привычны для очень многих великих россиян. Нередко самые яркие люди второй половины XIX столетия жили и вдохновлялись чувством однополой любви. И эта любовь была так же возвышенна и чиста, как любая другая, потому что любовь всегда прекрасна, если она искренна, независимо от того, кто любящий, и от того, что думают окружающие.
Очень надеюсь, что память об этих великих людях и их светлых чувствах поможет нам всем осознать это и предостережет от страшных ошибок в будущем.
По материалам equal-gay.com