«Это всё любви счастливые моменты..» (Пятый Московский гей-прайд)

29 мая 2010 года состоялся 5-й Московский гей-прайд. Без стычек и задержаний, как и должно проходить мирное шествие в европейской стране.

Десятки людей пронесли 20-метровое радужное полотнище по Ленинградскому проспекту, скандируя слоганы правозащитной демонстрации: «Равные права без компромиссов!», «Гомофобия — позор страны!», «Россия без гомофобии!». ¹

Небо не упало на землю, прохожие фотографировали нас на мобильники, а кто-то из водителей приветливо сигналил. Были интервью по окончании шествия, была солидарная акция наших друзей на Старом Арбате — с лозунгами поддержки прайда (спасибо ЛГБТ-активистам и правозащитникам!) И что удивительно, — не было привычных погромных толп на месте запрета акции, которая была заявлена у представительства Евросоюза в Москве.

В радужном шествии приняли участие депутат Бундестага от «Зелёных» Фолькер Бек, который не раз приезжал в Россию поддержать правозащитные выступления и подвергся нападению гомофобов в 2006 году. ² А также инициатор Международного дня борьбы с гомофобией Луи-Жорж Тан, были гей-активисты из Лондона и Чикаго, российские правозащитники и наши друзья из Белоруссии, приехавшие поддержать российских коллег.

Шествие вполне могло разделить судьбу предыдущих маршей, запрещённых в России с 2006 года. И выходя на Ленинградский проспект, я был уверен, что прайд закончится традиционными задержаниями. Только что были получены стандартные отказы организаторам – в нарушение российского законодательства, не говоря уже о Конституции. 27 мая Таганский районный суд оставил без удовлетворения жалобу организаторов гей-прайда на отказ префектуры ЦАО в «согласовании» проведения трех акций, запланированных на 29 мая.

31-я статья Конституции (свобода собраний) – не для нас. Действительно, Кафка — наш национальный герой…

Московская префектура традиционно не предложила участникам альтернативных маршрутов (что обязана была сделать по закону). На что организатор гей-прайда Николай Алексеев (вновь традиционно) заявил, что «решение суда не остановит нас в решимости провести заявленное мероприятие в субботу».

ЛГБТ-портал PinkNews напомнил западному читателю хронику событий: «С 2006 года российские гей-активисты пытались проводить правозащитные мероприятия, но они были разогнаны полицией. В мае 2006-го более 120 человек были задержаны в Москве в ходе столкновений, а в 2007 году, британский гей-активист Питер Тэтчелл ³ был избит неонацистами. ⁴ В 2008  и 2009 году демонстранты снова обвиняли полицию в жестокости»…

«Это настоящий позор для российских лидеров, Путина и Медведева, а также для мэра Лужкова. – Заявлял Николай Алексеев, — Разгоны ими мирных гей-парадов должны быть признаны незаконными». ⁵

Запреты остались на месте. «Но если оценивать тенденции, — можно смело сказать, что впервые за историю российского прайд-движения мы вышли на мирную демонстрацию, которая прошла в цивилизованном формате. Привычка обычных  людей к ЛГБТ-открытости на улице и в политике (к чему стремился прайд все эти годы) — даёт первые результаты. Спадает волна ненависти и непонимания, — меньше дикости, больше информации и толерантности.

И хотя власть по-прежнему запретила марш, — она сегодня в явном кризисе: гомофобу-Лужкову маячит отставка, толпы гопников не вышли поддерживать своего «православного мэра», а Европейский суд вот-вот вынесет вердикт о незаконности запрета мирных собраний. После чего (в соответствии с законодательством) российские суды обязаны будут пересмотреть старые решения и впредь действовать в рамках международных обязательств», — писал я в 2010 году. ⁶

Вряд ли участники марша могли точно знать о близких удачах в борьбе с гомофобным монстром государства. Но было очевидно: оно не отражает настроений простых москвичей, которые не спешили видеть в радужной колонне адскую угрозу.

Забегая не несколько месяцев вперёд, можно сказать, что политическое эхо «тихого» Московского прайда оказалось, действительно громким. В сентябре последовала отставка гомофобного мэра Лужкова, с протестами против политики которого годами выступали активисты. И хотя его уход объяснялся комплексом причин, понятно, что «утрата доверия» объяснялась и раздражением Медведева стойкой гомофобной репутацией, которую навязывал «либеральному» президенту «православный мэр».

А уже в октябре Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес первый вердикт о незаконности запретов на свободу собраний для ЛГБТ. «Это решение является важной победой для нас, — говорил тогда в интервью Николай Алексеев, — потому что ни один судья, адвокат и ни один политик не смогут теперь сказать, что запреты наших акций были законными. Решение является судебным ударом для бывшего мэра Лужкова, который неоднократно называл участников гей-прайда «сатанистами» и «оружием массового поражения». ⁷

Лондонский активист Питер Тэтчелл добавил, что решение ЕСПЧ стало «упреком бывшему мэру Москвы и его авторитарным союзникам в российском правительстве». «Это удивительная победа небольшой группы отважных гей-активистов, испытавших на себе мощь российского государства — и выигравших у него » ⁸.

Однако, главным нашим адресатом – была не власть, а общество. Именно к нему и обращался гей-прайд, который до этого проходил в том месте, где был заявлен. В этих обстоятельствах важно было убрать возникавшую между ЛГБТ и «большинством» агрессивную «прослойку» маргиналов и гопников, мешавших прямому диалогу.

Именно этим объяснялась тактика уклонения от столкновений, — что давало редкую возможность развернуть плакаты и флаги, без помех высказать требования, показать пример мирного шествия. Общество должно было видеть, что так настойчиво запрещала власть, демонизируя «врага».

«Мы показывали наши плакаты людям, прохожим, — говорил в интервью после марша гей-активист Николай Баев. — Люди смотрели на нас, улыбались, и как вы видите, ничего страшного не произошло, они реагировали на нас совершенно спокойно». Бояться приходилось другого: «что может приехать милиция, ОМОН, и мы будем задержаны, потому что к сожалению, главный источник отсутствия безопасности для нас – это милиция, это органы власти, которые отказываются предоставлять нам равные права». «Раньше, не давая нам собираться, они использовали религиозных фанатиков. И их руками разгоняли наши акции. Но сегодня мы решили свободно выйти на улицы Москвы и вы видите, что ничего страшного не произошло». ⁹

К концу дня, когда участники марша вновь собрались вместе, можно было поздравить нас всех (и не только ЛГБТ) с тем, что мы сделали небольшой шаг в сторону европейской России. И конечно, поблагодарить белорусских друзей, которые приехали нас поддержать. «Я сегодня окончательно понял, — сказал Николай Алексеев, — что мы стали единым целым, и я уже не представляю себе жизни без очень многих белорусских друзей, с которыми мы организовываем наши прайды.» ¹⁰

Цена гордости. Анализ, реакция СМИ.

По традиции я ожидал разгона и агрессии… Ждал и традиционной критики со стороны ЛГБТ-наблюдателей, которые с 2006 года видели в проекте гей-прайда пример «уличного экстремизма» и «провоцирования» власти. Но, пожалуй, не представлял, сколько критики обрушится на нас в связи с мирным исходом дела.

Те же люди, которые обвиняли прайд в «провокациях», спешили упрекнуть в мирном исходе шествия: маловато, мол, «гордости»: не захотели дождаться «ментов» для демонстрации «экстремизма». Не «убились» об щиты ОМОНа…

Упрёки не удивляли, но и выигрыш был налицо. Во время акции на Воробьёвых Горах в 2009-ом нам не удалось даже дойти до места, — участников «свинтили» за 5 минут. Так что, по метражу пройденного, по значимости места, по успешности развёрнутых флагов и плакатов, по длительности шествия и интервью, по организованности начала и финиша, — гей-прайд 2010 года был одним из наиболее продолжительных на фоне прошлых лет.

В одном из комментариев развернувшейся  дискуссии я писал: «Мне казалось, что три прайда подряд, когда нас избивали в центре Москвы и забирали в ОВД (на сутки вместо 3-х часов) – дали нас достаточно репутации, чтобы не заподозрить в малодушии.

Пятый прайд был отчасти «юбилейным», были гости (Фолькер Бек, например), которых не хотелось «подставлять» новым насилием. Наконец, формат был тем же, что и в прошлом году на Воробьёвых Горах: и там СМИ привезли на место «конспиративно». И тогда была «партизанская вылазка». Я просто не вижу принципиальной разницы с 2009-ым годом.

Сравним: акция прошла в центре Москвы. Причём (заметьте), она продолжалась дольше обычного, была успешнее в смысле организованности (сумели пройти, дать интервью и развернуть флаги). Ничего похожего раньше не было: нас «винтили» сразу, не дав сказать и слова..

По времени, и масштабности, и по возможностям общения со СМИ, — марш на Ленинградском проспекте был успехом. Я уж не говорю, что (вдобавок) менты никого не задержали, потому что все организованно развернулись и свернулись.

Так в чём «ущербность» пятого прайда? Неудобства СМИ? Степень конспирации? Отсутствие арестов? Неубедительно..

Конспирация, скоротечность  – были всегда. Но нам всё «прощали» за «красивую картинку» с заломленными руками и разбитыми лицами. Я не уверен, что именно этот критерий может быть решающим в оценке результата.

Я считаю, что привычный формат был соблюдён. А все претензии по поводу «картинки» —  к ГУВД и ОМОНу. Мы за них отвечать не обязаны. Прикатили бы вовремя, — журналисты упИсались бы кипятком от эмоций, а затем бы уписАлись до изнеможения.. )  Но это, простите, не наши проблемы». ¹¹

Прайд повторил известную схему: скрытое выдвижение «на позиции», оперативное приглашение СМИ, опережение погромщиков — ради возможности быть услышанными. Все иные варианты означали бы только одно: срыв  возможности гей-прайда.

Влад Ортанов (один их членов Оргкомитета) предлагал разделить отзывы о марше на три группы (позитивные, критические и негативные) с тем, чтобы сделать выводы на будущее. Пропуская негативные (они известны и предсказуемы), приведу первые два.

1) Ivansim (жж):

«Несанкционированные акции — это балансирование на тонкой грани. Либо ты прямо идёшь в пасть тигра, тебя вяжут за пять минут, и ты ничего не успеваешь сказать. Либо ты устраиваешь «тайный флешмоб» — настолько тайный, что он теряет всякий смысл.  Мы не раз сами саркастически отзывались о «мирных флешмобах», которые «никто не разгоняет» потому что они никому не интересны, даже ментам. Их не видно, не слышно. Зато они безопасны…

В этот раз организаторы прайда сместили акценты к безопасности и неизбежно, увы, приблизились к тем самым флешмобам. Вызов беззаконию заключается в том, что ты, наплевав на запреты и угрозы, гордо прёшь напролом,   игнорируя опасность быть избитым или арестованным. Если ты начинаешь играть с Системой в кошки-мышки, ты теряешь лицо. Нельзя бегать от ОМОНа и прятаться. До тех пор, пока акции ЛГБТ запрещают, судьба активистов гей-прайда: или быть избитыми и арестованными — или сидеть дома. Третьего не дано, все иные варианты выглядят искусственными». ¹²

2) liberalismens (жж):

«Я думаю, организаторы прайда правильно решили избежать мордобоя и ОМОНа. Потому что на подходе решение по поводу запретов в Европейском Суде. Внимание к мордобоям было достаточно привлечено в прошлом. Сейчас в этом нет никакой необходимости. С другой стороны, прайд даже и в «запрятанном» формате оказался достаточно активно освещён. Общественность привлечена: как зарубежная, так и российская. Я не думаю, что прайд нужно считать неудачным. Полагаю, что было решено выбрать более спокойный вариант в ожидании положительного решения ЕСПЧ, чтобы в будущем добиваться законного согласования акции». ¹³

Говоря о критике, Влад Ортанов предлагал «объективно проанализировать» стратегию с точки зрения «целей и методов». Приведу важную цитату из его записи:

«Глобальная цель политических гей-прайдов – борьба с политической гомофобией. А первоочередная цель — максимальное информирование общества о проблеме и требование ее решения.

Информирование направлено непосредственно на граждан вокруг, через освещение в СМИ, через международное давление на государственном, правовом, общественном, личном уровнях.

Тайный флешмоб воздействует на людей вокруг, но положительный эффект при этом невелик. От освещения в российских СМИ нельзя ждать объективности. Любой промах будет использован максимально. И если участник акции сказал: «Демонстрация организованно рассредоточилась», то вы понимаете, как об этом напишут.

Но любое открытое противостояние с властью замолчать трудно. Если участник акции не бежит от ОМОНа, а идет с лозунгом за свои права ему навстречу, в этом и есть смысл его акции. Нужно признать, что лишь постоянное и последовательное открытое противостояние неправовой власти вызывает сочувствие все большего числа граждан и международного сообщества. Такое противостояние невозможно замолчать.

Прошедший прайд, несмотря на его самое значительное по времени, дистанции и наглядной агитации действо, имел принципиальное отличие от предыдущих. До этого мы не избегали столкновений с властями: первые прайды проводились там, где они заявлялись. Именно поэтому четыре первых гей-прайда, хотя и были неоднозначно оценены различными СМИ, вызвали симпатию у очень многих простых граждан, правозащитников, интеллектуалов и политиков.

Именно в силу своей закрытости акция пятого прайда получила самое большое количество негативных комментариев в СМИ и блогосфере. С ними можно не соглашаться, но их появление в таком количестве нельзя игнорировать.

Нам говорят: вы что же, предлагаете идти на ОМОН, быть избитым и даже получить увечье, сидеть в жуткой каталажке, подвергнуться штрафам, унижениям, политическому преследованию, может быть лишиться здоровья, работы, имущества и средств существования? Страшные вопросы! Двадцать лет назад мне было проще. И хотя существовало уголовное наказание за гомосексуальные отношения, и мы тогда за свою политическую активность могли сесть в тюрьму на много лет, — было проще. То ли возраст был другой, то ли надежда была на изменение к лучшему. Сейчас страшнее!

Но есть вера, что молодые пассионарные личности все еще рождаются на этой земле, и я их знаю, я счастлив, что мне выпала огромная честь и счастье быть рядом. Именно им предстоит изменить этот мир. Они все преодолеют!» ¹⁴

Я привёл эту большую цитату из записей Влада (который ушёл из жизни в 2012 году), чтобы согласиться буквально с каждым словом. И всё же мирный формат «флешмоба», избранный в 2010-ом, оправдал ожидания, показав возможности мирного марша – у которого в России есть цивилизованное, европейское будущее – каким бы странным ни казался в путинской России этот прогноз.

Впрочем, наиболее неожиданной критика мирного формата прозвучала со страниц русского портала «Deutsche Welle».

Корреспондент Сергей Морозов не пожалел фельетонных красок для описания «мероприятия, скорее напоминавшего спецоперацию».

«Правда, вместо милиции за участниками парада охотились журналисты. Организаторы до последнего скрывали место сбора», — жаловался автор в статье 29 мая. «После ожидания, передвижения по городу с запутыванием следов, терпение представителей СМИ подходило к концу… Наконец, вдалеке замелькала небольшая разноцветная группка из 20-30 человек…. Осознав, что никого, кроме журналистов рядом нет, они развернули большой разноцветный флаг однополой любви. Однако радость журналистов была недолгой. Через пару минут в рядах возникла суматоха. Участники «прайда» бросились врассыпную. Журналисты остались в одиночестве. Нигде не было видно ни флага, ни геев, как не было и ни одного представителя милиции или противника гей-движения. Искать представителей секс-меньшинств вновь у журналистов уже не было сил». ¹⁵

В ответе DW (от имени оргкомитета) я предположил самое простое объяснение этой лжи: текст писал банальный гомофоб:

«Как участник события, я не ожидал от DW фельетона о правозащитной акции. Достаточно открыть видео на YouTube, чтобы убедиться в лживости вашего отчёта.

Мы прошли с флагом около 800 метров по Ленинградскому проспекту. В акции приняли участие депутат Бундестага Фолькер Бек, британский активист Питер Тэтчелл (оба подвергались нападениям на прошлых акциях), Луи-Жорж Тан, гей-активисты из Белоруссии и Чикаго. Никто не озирался и не прятался (тем более, что большинство участников с автозаками давно знакомы изнутри), а после завершения  марша все названные активисты остались общаться с журналистами на месте гей-прайда, объясняя свои цели и требования. Пресса и активисты покинули место только после появления милиции и требований «разойтись».

Если бы С.Морозов был профессионалом, а не фельетонистом, он обязательно пообщался бы с участниками марша после её окончания, а не врал читателям DW о том, что «представителей секс-меньшинств» «не было сил» «искать» в конце маршрута.

Ни слова читателям не было сказано о том, что все предыдущие ЛГБТ-акции заканчивались в России насилием, задержаниями, штрафами и суточными арестами. Ни слова о правозащитных целях… Зато Морозов увидел «группку» бегущих через «пару минут» участников. Автор упивается перипетиями журналистских «страданий» — и плевать хотел на репрессивные условия, в которых гей-сообщество вынуждено добиваться права на свободу собраний; ему безразличны комментарии участников.. Он умудрился не заметить даже интервью депутата Бундестага»… ¹⁶

Текст Морозова до сих пор висит на DW, как пример медийного вранья, — а я до сих пор стараюсь обходиться без этого издания.

Зато лица своих друзей – и спустя шесть лет – хочется вспоминать чаще. Многие вынуждены были эмигрировать из России. Кто-то уезжал от уголовного дела (как Алексей Киселёв), кто-то от безнадёжности и гомофобной травли. Но Влад Ортанов был абсолютно прав: проект Московского прайда стал прологом более широкого ЛГБТ-движения, «радужных колонн» с гей-символикой, «маршей равенства» — в составе общих протестных акций. Радужной символики на улицах российских городов с годами только прибавлялось.

Мирные 800 метров по Москве 2010 года – оказались востребованными и полезными для всех нас. Уверен, что взлёт гей-активизма, который будет тесно связан с повышением тонуса социальной активности общества – ещё впереди.

А пока – фото, сделанные перед прайдом на память, которые вселяют в меня эту уверенность. ¹⁷

 

Александр Хоц